Марк Тайманов. “Лучший пианист среди шахматистов и лучший шахматист среди пианистов”

“…Тайманов знал, разумеется, что его называли «лучшим пианистом среди шахматистов и лучшим шахматистом среди пианистов», но воспринимал эту сентенцию по-другому чем Смыслов, о котором тоже говорили: «лучший шахматист среди певцов и лучший певец среди шахматистов». Объяснял: «Если Василию Васильевичу эта шутка казалась безобидной, то я как раз обижался. Ведь Смыслов пел только по случаю, а я как раз был профессионалом и в музыке, так что меня это задевало…»

О выдающемся шахматисте и музыканте Марке Евгеньевиче Тайманове пишет гроссмейстер Генна Сосонко:

foto http://chess-news.ru/

“…Вместе с женой Тайманов сыграл множество концертов, записал немало пластинок и дисков. А в конце прошлого столетия голландская фирма Филипс выпустила серию «Великие пианисты XX века». На этих дисках записи Рубинштейна, Рахманинова, Горовица, Рихтера, Гилельса, Гульда… Есть в этой серии и фортепианный дуэт: Любовь Брук – Марк Тайманов.

Когда я сообщил ему об этом, Марк просил прислать все вырезки из голландской прессы, а во время последнего разговора сказал: «Знаешь, когда я о жизни своей думаю, одно событие особняком стоит, им по-настоящему горжусь. Это включение меня (вместе с Любой) в сто лучших пианистов мира. Вот это и было самым главным».

Хотя на афишах еще много лет можно было видеть фамилии Брук-Тайманов, Марк к этому дуэту отношения уже не имел: его заменил сын. В этом году заведующему кафедрой Петербургской консерватории Игорю Марковичу Тайманову исполнилось семьдесят).

Таким образом, после матча с Фишером распался не только семейный, но и творческий союз, и для Марка Тайманова остались только шахматы…”

матч Фишер-Тайманов
foto http://chess-news.ru/

“…Он пришел в шахматы в 1937 году. Марику было только одиннадцать, но он уже стал звездой экрана. Кудрявый мальчик сыграл одну из главных ролей в картине «Концерт Бетховена», а песню «Эх, хорошо в стране советской жить!» из этого фильма пела тогда вся страна.

Фильм имел оглушительный успех не только в Советском Союзе: в течение шести недель он шел с аншлагом на нью-йоркском Бродвее, а на Всемирной выставке в Париже удостоился почетного диплома.

Когда во время матча СССР – США (1953) в Нью-Йорке Тайманова знакомили с Ройбеном Файном, он сказал американцу – а мы с вами ведь уже знакомы! В ответ на недоуменный взгляд, Тайманов напомнил Файну весну 1937 года, Ленинград, белоколонный зал Дворца пионеров, сеанс американского гроссмейстера, считавшегося одним из сильнейших в мире.

Огромное скопление народа, цветы, аплодисменты и звонкое приветствие мальчика в пионерской форме. Незадолго до этого, когда директор Дворца предложил Марику на выбор любой кружок, мальчик выбрал шахматы.

Успехи пришли очень быстро, и два года спустя он начал заниматься у самого Ботвинника.

М.Ботвинник анализирует партию с П.Кересом, в центре – М.Тайманов, Ленинград, 1940г.
foto http://chess-news.ru/

Самые крупные достижения Тайманова – начало и середина пятидесятых годов. Он разделил первое место с Ботвинником в первенстве СССР (1952), единолично стал чемпионом страны (1956), играл в турнире претендентов (1953). Его имя произносилось тогда на одном дыхании с именами Петросяна, Геллера, потом Корчного, хотя в дальнейшем те и превзошли его в борьбе за звание чемпиона мира. В составе сборной страны он был чемпионом Европы и чемпионом Олимпиады, выиграл или был призером нескольких десятков международных турниров.

партия Тайманов – Ботвинник
foto http://chess-news.ru/

Ботвинник считал, что Тайманов мог бы добиться еще большего. «В поисках истины, – говорил он, – Марк не любил сомневаться, что нередко приводило к поспешным решениям. Это бывало и у других, как например, в прошлом у Боголюбова, а в наше время у Ларсена».

Занимаясь с маленьким Каспаровым, Патриарх, когда мальчик начинал слишком быстро делать ходы, предупреждал будущего чемпиона мира: «Имей в виду, Гарик, вырастешь во второго Ларсена или Тайманова!» Многие мечтали бы стать вторыми Ларсенами или Таймановыми, но Ботвинник имел в виду, конечно, самые высокие вершины.

Он понимал это сам и сказал в конце жизни: «Да, я не стал чемпионом мира. Борьба за шахматную корону требует жесткого, а иногда и жестокого отношения к соперникам. Я же никогда не стремился подавлять своих оппонентов».

Это правда, конечно, но не полная. Помимо отмеченных Ботвинником недостатков, перед действительно великими Тайманов испытывал очевидный пиетет и нередко соглашался на ничью в очень перспективных позициях или быстро свертывал борьбу. Да и вообще с ними он играл ниже своего обычного уровня, и матч с Фишером только подчеркнул это…

…Он был четырежды женат. С Любовью Брук они поженились, когда обоим было по девятнадцать.

Вторая жена Тайманова – Люля – умерла в сравнительно молодом возрасте.

Третьим браком Тайманов был женат на дочери коллеги и друга с незапамятных времен – Юрия Авербаха. И этот брак не выдержал испытания временем, и острый на язык Марк говорил: «Помню прекрасно день, когда моя будущая жена появилась на свет. Захватив шампанское и цветы, мы с Юрой отправились в больницу поздравить мать и посмотреть на новорожденную. – И добавлял, – если бы знать, как обернется дело, я бы уже в тот момент занялся ее воспитанием…»

Четвертая жена, Надя, моложе его на тридцать пять лет. Ему было семьдесят восемь, когда у супругов появилась двойня. «Решили не мелочиться», – объяснял счастливый отец…

М.Тайманов с женой Надей и детьми
foto http://chess-news.ru/

…Обе сферы приложения его талантов – классическая музыка и шахматы – по традиции считались в России еврейскими, и он был с детства окружен еврейскими учителями в Консерватории и в шахматах, а потом и коллегами в обеих областях. Хотя в паспорте в графе национальность у него стояло «русский», внешность у Марка была очень еврейская, и что он чувствовал в конце сороковых, начале пятидесятых годов во время антисемитской кампании в Советском Союзе, сказать непросто.

Его отец, Евгений Захарович – еврей, причем из ортодоксальной семьи, а мама, Серафима Ивановна Ильина – русская, но воспитание Марк получил совершенно светское, никаким боком религии не касавшееся.

Весть о бегстве Корчного (1976) застала его в Киеве, на командном первенстве всесоюзного «Буревестника». Лев Альбурт вспоминает, как к улыбавшейся и живо обсуждавшей событие группе молодых участников подбежал взволнованный Тайманов: «Мальчишки! Чему смеетесь! – осуждающе бросил он на ходу, а несколько минут спустя грустно заметил: – А хуже всего будет евреям… Выезд теперь закроют в первую очередь нам, не понимаю, чему вы здесь радуетесь…»

Хотя отпевали его по православному обычаю, верил он только во время, стоящее на дворе сегодня. Считал, что оно всегда право, и любил что в этом времени сильно. И когда говорил Бронштейну – «так это ж выгодно», – очень удивлялся, что непонятливый Дэвик переспрашивает.

Легко и естественно принимая окраску окружающей среды, он твердо стоял ногами на земле – обязательное условие столь долгого пребывания на ней.

Если бы во главе России стал Далай-лама, он проснулся бы буддистом; он не пропал бы при любой власти, причем в отличие от многих, особой трансформации ему не понадобилось бы: он остался бы тем, кем был – милым и жизнерадостным, с само собой разумеющейся поправкой на ветер.

«Вечно живет тот, кто живет в настоящем. Поэтому смерть никакое не событие жизни» – полагал Витгенштейн. Не уверен, углублялся ли Тайманов в рассуждения философа, считавшего, что мир человека счастливого совершенно иной, чем мир несчастного, но всегда следовал императиву – «Живи счастливо!»…”