Виктор Лензон – известный московский пианист, театральный педагог и музыковед. Заслуженный артист Российской Федерации, доктор искусствоведения, профессор. С 1984 года – создатель и руководитель Московского ансамбля еврейской музыки “Мицва”, с которым создал 14 различных программ. Выступал как концертмейстер с Михаилом Александровичем и Нехамой Лифшицайте.
Публикуем присланные нам Виктором Лензоном полемические заметки. Напоминаем, что мнение авторов материалов не всегда совпадает с мнением редакции сайта.
О ЕВРЕЙСКОЙ КУЛЬТУРЕ И НЕ ТОЛЬКО
«Перестройка» вообще была большой иллюзией. Я бы даже сказал: она была пакетной иллюзией. В том смысле, что всем всё казалось, в любой сфере общественного сознания. Иллюзиями была полностью залита история, география, экономика, политика, культура. Так бывает при всякой революции – громкой или тихой. Народ, во всяком случае его обиженная, но энергичная часть, воспрял. Это потом (то есть сейчас), стало понятно, что народ этот ни в коем случае не изменился. На самом деле его вполне устраивала советская власть. Не устраивало только то, что эта власть не давала как следует поесть. А как только народ наелся, выяснилось, что та же власть ему как мать родная, и ничего более не надо. А всякие там демократии, гласность и прочая мишура – это как временные пломбы перед постоянным протезом.
На этом фоне конфессиональная кривая, если смотрёть на неё по верхним нотам, описала дугу: язычество – православие – коммунизм и снова – здравствуйте (опять православие). Причём в эпоху заперестроечного постмодернизма все эти ноты слились в единый гармоничный аккорд, окрашенный добротой, терпимостью и согласием. В этом аккорде, правда, звучали и иные, слабые обертоны. Один из них, сегодня почти угасший до пределов физиологических границ слуха – обертон с хорошим названием «Еврейская культура», порождённый большим взрывом перестройки и блуждающий ныне где-то на задворках еврейских культурных центров.
Да, это правда. Всё, что говорят о государственном антисемитизме в СССР – от Сталина до Брежнева и примкнувшим к ним Андропова, Устинова и Черненко – констатация животного, спинно-мозгового шовинизма с мощной антиеврейской закваской. Михоэлс и Зускин, а с ними и все мы (евреи) – безродные космополиты. Биробиджан – наша новая Родина. Врачи – убийцы. Оружие – Сирии и Египту. Диссидентов – вон или в тюрьму. Художники и скульпторы – формалисты. Уезжающие в Израиль – предатели родины.
Но вот парадокс. В силу лицемерия абсолютистского строя и желания слыть цивилизованной страной советское государство вынуждено было дозировано разрешать евреям самовыражаться в разных формах. Продолжала существовать Хоральная синагога. Там, правда, читалась молитва с благодарностью советскому правительству, но это ничего не меняет. С 1961 года стал выходить на идиш толстый литературный журнал. Он назывался «Советиш Геймланд», но это ничего не меняет. На осколках московского ГОСЕТа был инициирован при Москонцерте «Еврейский драматический ансамбль». Там, правда, среди других, игрался спектакль «Еврейский анекдот», основная идея которого состояла в том, что евреи – тоже люди, но все они хотят уехать, а потом жалеют и сильно переживают. Но это тоже ничего не меняет.
Автор этих саркастических заметок в конце восьмидесятых обивал пороги Министерства культуры СССР на предмет разрешить концерт с исполнением песен на языке идиш. Пришлось сменить несколько пар обуви, перемещаясь меж кабинетов двух начальников. Одного фамилия была Свинаренко, а другого – Сало. Оба этих достойных мужа боролись за право не принимать никакого решения. Наконец, Сало сказал, что, мол, есть такая графа – концерт на языках народов СССР. Вот, право на такой концерт уже имеется у Нани Брегвадзе. А вам мы дадим отделение. Но только одно.
Не успели мы сказать «спасибо», как грянула Перестройка. Просить разрешения у г.г. Свинаренко и Сало было уже не надо. Покупай билет в любой конец тогда ещё СССР и пой-играй что хочешь. Да и, слава Б-гу, возникшие тогда в больших количествах концерто-прокатные кооперативы не растерялись, сразу сообразив, как можно быстро заработать на евреях.
Как это было? Приезжает, к примеру, прямо на дом администратор по фамилии, например, Крутоголов и говорит, мол, вот есть стадион в городе Кишинёв, и за три выступления там платят аж двести долларов. Поедете? Ещё бы! Двести баксов – такая сумма могла только присниться. И вот огромный стадион (5 тысяч человек) раскачивается в такт «Хава нагиле», сливаясь в общем экстазе. А через месяц кооперативщики из Кишинёва прибывают в Москву уже на собственном «Икарусе» (они его купили на сборы только с одного нашего концерта) и предлагают всю Молдавию. А в Молдавии, особенно в Приднестровье, евреи счастливы тем, что приехали евреи, а русские радуются тому, что вообще кто-то приехал из России. Дело ведь шло тогда к войне…
Люди, виснущие на люстрах в холодном Витебске, где ещё буквально вчера запрещали произносить имя Шагала, очереди в Киеве, почти как на Илью Глазунова, песня «Белц» в плачущих Бельцах, дипломатические автомобили возле Московского Театра Эстрады. В общем, еврейская культура на победном марше.
Однако, здесь стоит сказать, что же это такое в реальности, еврейская культура в сознании большинства людей конца 80-х – начала 90-х годов.
Если быть честным, иудаизм мало кого тогда интересовал. Да, бабушки и дедушки ходили в синагогу, где-то у кого-то на антресолях лежала Тора. Иудаизм уважали, единицы героически изучали в подполье, но его – в массе – не знали. Бялика не читали, ибо не понимали иврита. Кроме Шагала и, может быть, Сутина, еврейские художники были также мало известны. А что тогда? Конечно же, язык. Как ни странно, в то время ещё жило поколение, знавшее идиш. Особенно в Молдавии, Белоруссии, Украине. А те, кто не употреблял его в общении, умели слышать мелодику этого языка и осознавали его не только логистикой, но и душой. Все эти знаменитые хохмы и анекдоты, понятные, порой, только евреям, играли роль своеобразного пароля в общении евреев, а слово на идиш становилось знаком идише нешоме.
И музыка. Ибо что такое еврей без фрейлэхса и песни на идиш? Ведь если посмотреть на то, куда ходили евреи для удовлетворения своей жажды самоидентификации, то станет очевидным, что именно концерт еврейской музыки становился тем местом, где еврей вполне чувствовал себя евреем. Музыка проще слова – её не надо объяснять, и у многих именно за музыкой следовала история, литература, театр, изобразительное искусство, иудаизм. Хотя, разумеется, могут найтись и справедливые оппоненты этого мнения, ибо люди созданы разными, пути еврея неисповедимы и не обязательно лежат через музыку. Однако убеждённо говорю здесь именно о большинстве.
Итак, в «перестройку» и сразу после неё громко заговорили о возрождении еврейской культуры, которое действительно началось. Быть евреем – можно. Молиться и открыто читать Тору – можно. Рисовать картины на еврейский сюжет – можно. Петь песни на идиш – можно. Изучать еврейскую историю – можно. Становиться еврейским миллиардером – тоже можно.
Однако, чем громче становились слова о возрождении, тем очевидней выявились по крайней мере два фактора, сводившие это возрождение на нет.
Восемь столетий лошн-кодеш и маме-лошн мирно существовали в Западной и Восточной Европе. На древнееврейском читали Тору и молились. На идиш – жили. Россия здесь не исключение, особенно после третьего раздела Польши, когда под юрисдикцией России оказалось огромное двуязычное еврейское население, прежде числившееся за Польшей.
Древнееврейский язык объединял всех евреев, но живая, динамичная культура складывалась именно вокруг языка идиш и именно она де-факто была реальной еврейской культурой в этой стране. Так было в царской России, так продолжилось и в СССР, где все тяжелейшие годы она сохранялась исключительно благодаря традициям старших поколений, представители которых не смогли в одночасье забыть, что они евреи.
Влияние идишистских традиций на новые поколения в силу объективных причин – мощнейшее идеологическое давление, ассимиляция, всеобщий страх – постепенно уменьшалось. Тем не менее, до 90-х годов всё же оставались регионы и люди, которые потенциально могли способствовать еврейской (идишистской) культуры. Однако так совпало, что именно в то время, когда всё стало возможным, начался тотальный отъезд евреев из СССР, а затем и из каждой бывшей республики-страны отдельно. Объект еврейской культуры резко уменьшился, в результате чего просветительские и культурные инициативы отдельных лиц и центров стали находить всё меньше резонанса и ответной реакции.
Факты, как говорят, упрямая вещь. Количество еврейских организаций только в Москве – 306. Сопоставим эту цифру с другой. А именно: по переписи населения 1989 года (до того, как большинство этих организаций начали работу), в СССР проживало 540 тысяч евреев. По переписи 2002 года – 230 тысяч, то есть количество евреев только за упомянутые 13 лет уменьшилось в 2,35 раза. И это при том, что некоторые люди из числа руководителей еврейских общин публично заявляли (и заявляют), что антисемитизма в России практически нет и российские евреи не испытывают никаких препятствий в реализации своих культурных потребностей.
Что ж они уезжают?
Здесь надо правильно понять, кто пришёл и кто возглавил процесс Возрождения? И с какого конца этот процесс начался и пошёл?
В начале 90-х еврейское население в развалившейся стране занималось своими экономическими делами, ему было «не до того». Слава и хвала одиноким энтузиастам, пытавшимся создать местные и общероссийские еврейские организации с целью возрождения еврейской культуры. Однако возможностей, организационных, финансовых, особенно на начальном этапе, явно не хватало. Вот тогда, с целью упорядочения процесса, и пришли (звано или не звано – отдельный вопрос) хорошо организованные спасатели, которые точно знали что и как надо делать. В подавляющем своём большинстве – это функционеры «из-за бугра», не только не знающие и не понимающие ауры местного еврейства, но и с трудом, даже будучи впоследствии членами Президентского Совета России, говорящие по-русски. А в (бывшем) СССР, как ни странно, не зная русского, идиш не поймёшь. Вот, к примеру, вы никогда не пробовали англоязычному джойнтовскому нацигу или умудрённому многими знаниями ребе из США или Израиля рассказывать еврейские анекдоты на русском языке? А ведь они почти все на русском, эти еврейские анекдоты… А что это за еврей (в местном понимании), которому надо объяснять еврейский анекдот и всё без толку?
В процессе возрождения во главу угла был поставлен иудаизм. Что во многом справедливо, ибо еврейство возникло из иудаизма. Однако, иудаизм – религия всех евреев. Тору читают и сефарды, и йемениты, и «марроканцы», и фаллаши, и ставшие иудеями бывшие кришнаиты. Ну и ашкеназим, жившие в центральной Европе, конечно, тоже. Парадокс состоит в том, что в этом контексте идиш и идишистская культура в целом с позиций современного универсального иудаизма специального интереса не представляет. Мы наблюдали эту ситуацию в Израиле, когда идеологи этого государства поначалу вообще не признавали идиш (а с ним, повторюсь, и всю идишистскую культуру) как язык евреев, как они полагали, почти без сопротивления шедших на смерть. Лишь много позже пришло сознание мультикультурализма израильского общества, его светскогой, секулярной основы. Поэтому там Хава Албертштейн и Нехама Лифшиц. Поэтому там Гиора Фейдман. Поэтому там кафедра идиш в Бар Илане.
Иное в России и сопредельных с ней европейских странах бывшего СССР. Тора, конечно, – это святое. Но без «Варничкес», «А идише маме», «Штетеле Белц», «Айфн припечек» – никакой еврейской культуры здесь быть не может.
А что же может? С помощью универсальной модели, с досконально разработанной логистикой, оставшихся евреев, точнее, ту их часть, что тяготеет к общинной жизни, вернули под крыло всеобщих, не-местных в недавнем прошлом правил еврейской жизни. Шолахмонесами, бесплатным супом, талонами в дешёвые магазины, набором специальных бытовых предложений для малоимущих, «адвокатскими» услугами для бизнеса и т.п. Прекрасный менеджмент!
И причём тут «Варничкес» с их «Ву немпт мен»? Всё есть. А то, что идишистскую культуру заменяют гигантские центры в Москве, например, или в Днепропетровске – так это ж хорошо. Не надо больше скулить ваши песни, жить надо нормально. Красиво и лучше других. А мы поможем – Торой, чуть-чуть деньгами, да и слово замолвим где надо.
Следует признать, что ситуация эта не только российская. Россия в этом смысле лишь «догнала» Америку. Короткое время я был директором Еврейского культурного центра (Джойнт) в Москве, и в этом качестве направился в командировку в США, изучать опыт Jewich comunity. То, что я увидел, достойно восхищения. Прекрасные здания культурных центров, бассейны, рестораны, больницы, солярии для евреев…
А кто и где у вас, спрашиваю большого джойнтовского начальника из Балтимора, занимается культурой еврейской, в смысле литературой, театром, изобразительным искусством, музыкой? Простой вопрос почему-то поверг начальника еврейской жизни в депрессивное состояние. «Наверное, синагога этим занимаетсяю..», – неуверенно ответил он. То есть Джойнт не занимается, а синагога – «наверное»…
Именно такая модель работает сегодня в России. Культура, а тем более та, что составляла прежде суть еврейства в распавшемся государстве, относится к категории «наверное». А кто заинтересован в такой зыбкой категории? Однозначно не бизнес, который ни копейки (ни цента) не даст на какие-то там ноты еврейской композиторской школы начала XX века. Это не Main stream. Есть иные сферы вложений. Более перспективные – и политически, и экономически.
Впрочем, гетто для идишистских мотивчиков всё же есть. Фестивали, например, еврейской музыки, в которых как в церковно-приходской, участвуют все, кто хочет: мал, велик, умеет, не умеет, хорошо, плохо – не важно, на то он и фестиваль.
Вот тут я сначала, как говорят на обиходном жаргоне, «не въехал». Полагая, что еврейская культура, в том числе и музыкальная, есть часть мировой культуры, я поставил себе цель демонстрировать её в лучших концертных залах России. В Большом зале Московской консерватории, например, где на протяжении 90-х – начала 2000-х годов наш ансамбль впервые в истории этого зала дал несколько концертов еврейской инструментальной, народной и литургической музыки.
Готовясь к одному из таких концертов, я попросил повесить афишу в МЕОЦ – Московском Еврейском Общинном Центре в Марьиной роще. Афишу вешать запретили.
??!
Видимо, чтобы сохранить идентичность, сначала евреи ели только с евреями, чтобы их девушки не знакомились с гойскими юношами. (Подозреваю, что правила кашрута не в последнюю очередь возникли из этой необходимости). Потом злые недруги столетиями гнобили евреев в гетто и затхлых штетеле, убеждая себя и их, евреев в том, что они – другие. Чужие.
Со временем, в результате тяжёлых и мучительных исторических процессов, жить раздельно стало в чём-то даже удобней. Одно наложилось на другое. Еврейское стремление к самосохранению и самоидентификации объединилось с католико-православным нежеланием видеть евреев вокруг себя.
Генетическая память о худших временах, однако, до сих пор не отпустила евреев из местечка. Общины. Jewish comunity. Judische Gemeide. У их руководителей всё чаще возникает в общем-то деструктивная и дикая в современном мире мысль о том, что за пределами еврейского местечка вообще быть ничего не может. И в философском смысле, и во всех других.
А Горовиц? Ойстрах? Ещё пару тысяч интегрированных евреев? «Пусть играют, мы им не мешаем. Могут и к нам прийти. Но мы туда – никогда».
Явление это опять же не только российское. Всё с той же наивностью я пытался подавать заявки с исполнением еврейской музыки на разные международные музыкальные фестивали. Ответ был один – у вас есть свои, еврейские. Вот там и играйте на здоровье.
Все привыкли к культурному гетто у евреев. И евреям удобно, и всем прочим понятно. В этой связи вывести сегодня еврейскую музыку и культуру в целом на мировую арену всеобщего внимания почти невозможно. В качестве объекта мирового наследия в ЮНЕСКО вам упомянут японскую флейту «Сё», архитектуру деревни в Мали, но никогда – фрейлэхс или песню «Айфн припичек брэнт а файрл»…
Сейчас, при том, что интерес к идишистской культуре носит чисто номинальный характер, а место её позиционируется на фуршетах и ограничивается фестивалями, говорить о её расцвете просто стыдно. Увы, она подошла к концу, начисто проиграв всему и всем – времени, сытости, демографии, географии, бизнесу, и, что особенно грустно признавать, иудаизму – реальному и ряженому.
Ebreju Kultūra 
Leave a Reply